Творческие тандемы

Замечательный художник нередко обладает отвратительным характером, а в союзе с таким же, как он, гением – совершенно невыносимым. Казалось бы, конфликт неизбежен. Однако в результате непростых отношений между двумя творцами мир получает восхитительные произведения искусства и литературы.

А уж когда оба соавтора – люди исключительно приятные,  и разногласий не было и в помине – совместное творчество играет всеми гранями в полную силу. Этой силе не может помешать никто и ничто – ни расстояния, ни расставания, ни даже смена пола…

Литература: вдвоем под одной обложкой

Яркие примеры письма в два пера или печатанья в четыре руки сопровождали тысячные тиражи качественных книг. Братья Аркадий и Борис Стругацкие создали немало запутанных сюжетов, а братья Вайнеры – множество хороших детективов.

Как правило, совместное творчество носит характер мозговых штурмов, во время которых музы посещают веселые творческие вечеринки и вдохновляют дружные писательские коллективы. Бывают и исключения: братья Стругацкие предпочитали разрозненный способ работы над совместными текстами и даже жили в разных городах. Борис дописывал главы, начатые Аркадием, и наоборот. У каждого была своя специализация и образование: тонкая натура и японовед Борис и по темпераменту, и по увлечениям отличался от задорного сангвиника и бывшего фронтовика Аркадия. Однако тексты их сверкали всеми гранями объединенного таланта.

В советские времена книги братьев Стругацких были больше, чем книги:  доходило до того, что их не только перепечатывали на машинке, но и переписывали от руки! С экранизацией их творчества вышло не так успешно, но фильмы, порой далекие от текста, стали культовыми: «Сталкер» Тарковского, «Дни затмения» Сокурова и снимавшийся более десяти лет Алексеем Германом «Трудно быть богом». Менее и вовсе неудачные примеры экранизации прозы Стругацких тоже имеются: «Отель «У погибшего альпиниста», «Письма мёртвого человека» Лопушанского, новогодняя комедию «Чародеи» и «Обитаемый остров» Бондарчука-младшего. Не только богом быть трудно, но и экранизатором сложной прозы…

Не братья и даже не родственники тоже сливаются в единого автора. Ярчайший пример такого сотворчества – одесситы Илья Ильф и Евгений Петров, книги и экранизации книг которых народ растащил на цитаты. Их литература даже не вошла в жизнь, а стала её частью и «скрепами» отечественного менталитета.

Кинематограф: сорежиссура

Сам кинематограф начинался с братьев Люмьеров, и за краткую историю длиной всего один век киногалактика засверкала яркими «двойными» звездами режиссеров первой величины. Пожалуй, самый знаменитый творческий тандем – Федерико Феллини и Тонино Гуэрра – был долговечнее и плодотворнее других. По совместно написанным ими сценариям снята пара десятков киношедевров, список которых прервался со смертью Феллини в 1993. Два итальянца вошли в невероятный по стилю резонанс, и порой трудно разобраться, где чьи выдумки и воспоминания,  – настолько переплетенным оказался эстетический и символический ряд образов.

Благодаря фильмам Феллини и Гуэрра их родные города стали родными и до боли знакомыми и нам. 

Когда бродишь по Римини, то кажется, что сейчас из-за поворота выйдет Градиска или другие персонажи «Амаркорда» – ведь фильм снят на натуре, а не в декорациях, как многие другие. И даже в картонной реальности «Рима» и экранизации «Сатирикона» Вечный Город узнаваем и почти осязаем. Волшебная сила искусства двух талантов…

Братские узы сподвигли к совместному творчеству не только Люмьеров, но и более современных нам Коэнов и Вачовски. Последние отметились в истории кинематографа не только, как принято выражаться, культовой трилогией «Матрица», но и перерастанием братских уз в сестринские. Урождённые в Чикаго как Ларри (Лоуренс) и Энди (Эндрю) они. Уже увенчанные кинематографической славой по очереди сменили пол. Отчего прославились как сёстры Вачовски – Лана и Лилли. Вот такие бывают нерасторжимые тандемы – в сорежиссуре ли, в братстве или сестринстве. Мы с Тамарой ходим парой…

Опера: два голоса в одном

Тема творческого тандема пронизывает сюжет и его воплощение в культовом фильме «Farinelli. Il castrato». Это реальная биографическая драма повествует об одном из лучших в истории оперных голосов XVIII века – Фаринелли. Творческий тандем братьев Броски – старшего Рикардо, писавшего музыку, и младшего Карло, ее исполнявшего, – покорил все оперные сцены и монаршие дворы тогдашней Европы. Существовавшая в Италии практика кастрации юных певчих до начала мутации голоса порождала великолепные оперные голоса, но сопровождалась личными драмами их обладателей. Фильм Жерара Корбью именно об этом: о становлении братского творческого содружества, о творческой  дуэли между Фаринелли и Генделем, завершившейся невероятным по великолепию результатом, о расплате и жертве, о Музыке, наконец. 

Невероятным успехом фильм обязан не только талантливо написанному сценарию и режиссуре, игре актеров и гениальной музыке Генделя, но и звучащему в нем голосу. Он воссоздан компьютерным синтезом двух высоких голосов: женского – сопрано, и мужского – контртенора.

Уже более ста лет назад в Италии прекратили порочную практику выхолащивания мальчиков ради высокого искусства, а потому оперных кастратных голосов сегодня в мире просто нет. Музыкальный редактор фильма, отбирая материал, заметила сходство тембров двух исполнителей и предложила воссоздать легендарный голос Фаринелли слиянием двух. В течение полутора лет звукорежиссеры микшировали и сплавляли голоса, и в результате получился чарующий вокальный симбиоз польской певицы и афроамериканского парня. Эва Маллас-Годлевска + Дерек Ли Рагин = Карло Броски (Фаринелли).

Fashion-машина на двоих: Dolce&Gabbana

Считается, что Италия – родина стиля, а не только музыки, живописи и кулинарии. Под итальянскими небесами родилось немало творческих альянсов, в том числе и прославленных в мире моды. Сицилиец Доменико Дольче и уроженец Милана Стефано Габбана стали вместе работать в фэшн-индустрии с 1982 и за десятилетие сумели подняться на самую вершину модного олимпа – причем без всякого патронажа свыше и безумной рекламной поддержки. Первый успех двадцатипятилетним модельерам принесла коллекция 1987 года, с образным рядом итальянского неореалистического кино, а уже в 1990-х марка D&G стала популярной во всем мире. 

Доменико и Стефано удалось сделать почти невозможное: меньше десяти лет понадобилось им, чтобы превратить свое маленькое миланское ателье в международную империю моды. Причины успешности бренда – свежее и смелое сочетание, казалось бы, несочетаемых форм и фактур, но главное – довольно откровенный стиль поведения и умело построенная на умеренных скандалах рекламная кампания.

Последний по времени скандал случился прошлой весной. Причиной послужил рекламный плакат, изображающий обнаженную женщину, распростертую на земле в окружении мускулистых самцов. Кому-то примерещилась оргиастическая сцена, феминистки возопили об унижении женского достоинства, а в далеко не пуританских странах, Италии и Испании, эта реклама была запрещена. Разбирательство в отношении этой работы было начато тринадцатью итальянскими сенаторами во главе с министром равных возможностей, но эта «чертова дюжина» ни черта не добилась – популярность D&G продолжает лишь расти. Дольче и Габбана наполняют бутики коллекциями одежды, аксессуаров и парфюмерии – рулимая двумя дядьками фэшн-машина уверенно движется по миру.

Поп-арт: удвоенный гламур

Современная поп-культура произрастает из субкультур доньев европейских столиц, в частности – со дна славного города Парижа. Именно там взяло начало совместное творчество Пьера и Жиля, знаковых фотохудожников современной западной цивилизации. Поп-артовый бренд Pierre et Gilles стал ярким символом нынешнего гламура и непременным ингредиентом крутых глянцевых журналов.

Познакомившись в 1976 году, они сразу осознали пользу и неизбежность творческого альянса. До этого 26-летний Пьер брал уроки фотографического искусства в Женеве, а чуть более юный Жиль зарабатывал коллажами и иллюстрациями для журналов. Первая персональная выставка дуэта фотохудожников состоялась в 1983, принеся славу, вал заказов от галеристов и деньги. 

Фотографы и художники, актеры и режиссеры, стилисты и имиджмейкеры, Пьер и Жиль стали эмблематическим дуэтом фотографического постмодернизма. Они во многом определили фотографические искания последующих десятилетий, играя на самой квазиреалистичной природе изображения, разыгрывая оригинальный театр фотографии. Театр есть театр – со своими условностями, частенько отдающими фальшью и наигранностью.

Работы Пьера и Жиля на первый взгляд – это кичевый продукт, граничащий с пошлостью и наивностью, но выполненный на высоком техническом уровне. Первые ассоциации – с бытовавшими в послевоенные годы ретушированными и раскрашенными анилиновыми красителями фотографиями, обрамленными цветочками и сердечками. Под стать и сфотографированные персонажи – поп-идолы, телевизионные фрики и много-много мужской обнаженки. Сексуальной ориентированности Пьера и Жиля в мешке не утаишь…

Стилистическая всеядность художников, преодоление временных и национальных границ, использование индийских и африканских, американских и латиноамериканских, русских и французских, античных и ренессансных эстетических клише – все это воплотилось и переродилось в цельную и узнаваемую фотографическую манеру. Стиль «пьер-и-жиль», Узнаваемый, наивный и радикальный одновременно задал «модель» фотографического поведения, воспринятую, развитую и дополненную модными клубными персонажами вроде Мамышева-Монро и других переодетых мужчинок. Это прикольно, но застит присущую произведениям Пьера и Жиля драматичность, спрятанную за нагромождением декоративной мишуры и лака. Зачастую под глянцем псевдо-мещанского сантимента оказывается скрыта боль и тревога, что сообщает общему настроению то эротический, местами драматический характер. В работах Пьера и Жиля журнальный гламур и народный кич разоблачают друг друга, оттеняя иронией, не переходящей, однако, в цинизм и скепсис. В общем, это тоже искусство, хотя и выглядящее очень специфично.

Архитектура: двое или один?

Архитектурный дуэт из Швейцарии с говорящими аристократическими фамилиями Херцог и де Мёрон принадлежат к элите мирового архитектурного сообщества. Их творения отличает чопорная строгость форм и шикарность выбранных материалов – неотъемлемый признак породы и высокого вкуса. За свои проекты тандем Herzog & de Meuron удостоены в 2001 году премии Притцкера. Выше некуда, хотя за последующее семилетие они выдали ряд высококлассных проектов спортивного и культурного назначения. Как например олимпийский стадион «Птичье гнездо» в Пекине и «Ворота Европы» в Мадриде.

К месту вспомнить анекдот про студента, вдруг узнавшего на экзамене о том, что Маркс и Энгельс – это разные люди, а Слава КПСС – вообще не человек. В случае со швейцарским дуэтом заблуждению способствует и сочетание странных фамилий – ведь «герцог де Мёрон» звучит вполне в духе романов семейства Дюма.

Как известно, в каждой шутке есть доля шутки. Коллеги по цеху нередко шутят, что Херцог и де Мерон – это на самом деле один человек, которому посчастливилось чертить не двумя, а четырьмя руками. Отличить Херцога от де Мёрона не удалось даже жюри Притцкеровской премии, которое вообще-то никогда не вручает награду двум зодчим. Не бывает правил без исключений…

Хотя изначально тандем – термин механический, обозначающий расположенные один за другим устройства, синергический смысл был перенесён из мира техники в мир людей. Тандемом принято называть союз двух людей, политический или творческий – не так уж важно. Правда, в случае педального тандема главнее рулевой, тогда как в творчестве почти всегда оба равноправны. Как говорится, есть нюансы…